Неточные совпадения
Попасть на доку надобно,
А
толстого да грозного
Я всякому всучу…
Давай больших, осанистых,
Грудь с гору, глаз навыкате,
Да чтобы больше звезд!
Толстый дворецкий, блестя круглым бритым лицом и крахмаленным бантом белого галстука, доложил, что кушанье готово, и
дамы поднялись. Вронский попросил Свияжского подать руку Анне Аркадьевне, а сам подошел к Долли. Весловский прежде Тушкевича подал руку княжне Варваре, так что Тушкевич с управляющим и доктором пошли одни.
Две другие
дамы заговаривали с ней, и
толстая старуха укутывала ноги и выражала замечания о топке.
Про нее нельзя ничего сказать нового, — сказала
толстая, красная, без бровей и без шиньона, белокурая
дама в старом шелковом платье.
Если ты над нею не приобретешь власти, то даже ее первый поцелуй не
даст тебе права на второй; она с тобой накокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять, что она несчастна, что она одного только человека и любила, то есть тебя, но что небо не хотело соединить ее с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой
толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное…
Нельзя сказать, чтобы это нежное расположение к подлости было почувствовано
дамами; однако же в многих гостиных стали говорить, что, конечно, Чичиков не первый красавец, но зато таков, как следует быть мужчине, что будь он немного
толще или полнее, уж это было бы нехорошо.
Одна из них нарочно прошла мимо его, чтобы
дать ему это заметить, и даже задела блондинку довольно небрежно
толстым руло своего платья, а шарфом, который порхал вокруг плеч ее, распорядилась так, что он махнул концом своим ее по самому лицу; в то же самое время позади его из одних дамских уст изнеслось вместе с запахом фиалок довольно колкое и язвительное замечание.
Но вы, разрозненные томы
Из библиотеки чертей,
Великолепные альбомы,
Мученье модных рифмачей,
Вы, украшенные проворно
Толстого кистью чудотворной
Иль Баратынского пером,
Пускай сожжет вас божий гром!
Когда блистательная
дамаМне свой in-quarto подает,
И дрожь и злость меня берет,
И шевелится эпиграмма
Во глубине моей души,
А мадригалы им пиши!
— Выпейте с нами, мудрец, — приставал Лютов к Самгину. Клим отказался и шагнул в зал, встречу аплодисментам.
Дама в кокошнике отказалась петь, на ее место встала другая, украинка, с незначительным лицом, вся в цветах, в лентах, а рядом с нею — Кутузов. Он снял полумаску, и Самгин подумал, что она и не нужна ему, фальшивая серая борода неузнаваемо старила его лицо.
Толстый маркиз впереди Самгина сказал...
Особенно возмущались
дамы,
толстая говорила, болезненно сморщив лицо...
К рыжебородому подошел какой-то
толстый и увел за собой. Пьяный юноша исчез, к
даме подошел высокий, худощавый, носатый, с бледным лицом, с пенсне, с прозрачной бородкой неопределенной окраски, он толкал в плечо румянощекую девушку, с
толстой косой золотистых волос.
Большой,
толстый поэт грыз бисквиты и говорил маленькой
даме в пенсне...
Самгин замолчал, отмечая знакомых: почти бежит, толкая людей, Ногайцев, в пиджаке из чесунчи, с лицом, на котором сияют восторг и пот, нерешительно шагает длинный Иеронимов, держа себя пальцами левой руки за ухо, наклонив голову, идет Пыльников под руку с высокой
дамой в белом и в необыкновенной шляпке, важно выступает Стратонов с
толстой палкой в руке, рядом с ним дергается Пуришкевич, лысенький, с бесцветной бородкой, и шагает толсторожий Марков, похожий на празднично одетого бойца с мясной бойни.
— Молчать! — свирепо крикнул
толстый офицер. — Кто вам
дал право…
Вбежали два лакея, буфетчик, в двери встал
толстый человек с салфеткой на груди,
дама колотила кулаком по столу и кричала...
Кутузов
дал Климу
толстый конверт, Спивак тихо сказала...
— Замечательно живучий, ловкий народ. Когда-нибудь побьют они неуклюжих,
толстых немцев.
Давай выпьем за Францию.
Из палисадника красивого одноэтажного дома вышла
толстая, важная
дама, а за нею — высокий юноша, весь в новом, от панамы на голове до рыжих американских ботинок, держа под мышкой тросточку и натягивая на правую руку желтую перчатку; он был немножко смешной, но — счастливый и, видимо, сконфуженный счастьем.
Самгину казалось, что все мужчины и
дамы смотрят на Марину, как бы ожидая, когда она будет танцевать. Он находил, что она отвечает на эти взгляды слишком пренебрежительно. Марина чистит грушу, срезая
толстые слои, а рядом с нею рыжеволосая
дама с бриллиантами на шее, на пальцах ловко срезает кожицу с груши слоями тонкими, почти как бумага.
Завтракали в ресторане отеля, потом ездили в коляске по бульварам, были на площади Согласия, посмотрели Нотр
Дам, —
толстый седоусый кучер в смешной клеенчатой шляпе поучительно и не без гордости сказал...
Толстая же
дама была сестра княгини, в имение которой переезжали Корчагины.
— Это что ж? Он тебе
дал? — сказала
толстая добродушная сиделка, нагибаясь над фотографией. — Ужли ж ты это?
— Ах, это Аника Панкратыч Лепешкин, золотопромышленник, — предупредила Привалова Агриппина Филипьевна и величественно поплыла навстречу входившей Хионии Алексеевне.
Дамы, конечно, громко расцеловались, но были неожиданно разлучены седой
толстой головой, которая фамильярно прильнула губами к плечу хозяйки.
— Ну Карамазов или как там, а я всегда Черномазов… Садитесь же, и зачем он вас поднял?
Дама без ног, он говорит, ноги-то есть, да распухли, как ведра, а сама я высохла. Прежде-то я куды была
толстая, а теперь вон словно иглу проглотила…
Прокурор же, то есть товарищ прокурора, но которого у нас все звали прокурором, Ипполит Кириллович, был у нас человек особенный, нестарый, всего лишь лет тридцати пяти, но сильно наклонный к чахотке, присем женатый на весьма
толстой и бездетной
даме, самолюбивый и раздражительный, при весьма солидном, однако, уме и даже доброй душе.
— Это какая такая
дама, с лорнетом,
толстая, с краю сидит?
Далес,
толстый старик за шестьдесят лет, с чувством глубокого сознания своих достоинств, но и с не меньше глубоким чувством скромности отвечал, что «он не может судить о своих талантах, но что часто
давал советы в балетных танцах au grand opera!».
Но самый большой и постоянный доход
давала съемщикам торговля вином. Каждая квартира — кабак. В стенах, под полом, в
толстых ножках столов — везде были склады вина, разбавленного водой, для своих ночлежников и для их гостей. Неразбавленную водку днем можно было получить в трактирах и кабаках, а ночью торговал водкой в запечатанной посуде «шланбой».
Чем бы это окончилось — неизвестно, но тут же в клубе находился М. Н. Катков, редактор «Русского вестника» и «Московских ведомостей», который, узнав, в чем дело, выручил Л. Н.
Толстого,
дав ему взаймы тысячу рублей для расплаты. А в следующей книге «Русского вестника» появилась повесть
Толстого «Казаки».
Рядом в гостиной — разодетые купчихи и бедные родственники чинно и недвижно сидят вдоль стен или группируются вокруг
толстой, увешанной драгоценностями именинницы. Их обносят подносами с десертом. Несколько долгополых и короткополых — первые в смазанных сапогах, вторые в штиблетах — занимают
дам.
Дембицкий был человек необыкновенно
толстый, в парадных случаях он надевал фрачный мундир, какой теперь можно видеть только в театре, когда
дают «Ревизора», высокие сапоги с лакированными голенищами и треуголку.
Случай с
Толстым наводит на очень важную мысль, что истина опасна и не
дает гарантий и что вся общественная жизнь людей основана на полезной лжи.
У Л.
Толстого была необычайная жажда совершенной жизни, она томила его большую часть жизни, было острое сознание своего несовершенства [Много материалов
дает П. Бирюков — «Л. Н.
Толстой.
Генерал, задыхаясь, садится на
толстое бревно. Садимся и мы.
Даем по папироске поселенцам, которые не смеют сесть.
То, что было вчера мрачно и темно и так пугало воображение, теперь утопало в блеске раннего утра;
толстый, неуклюжий Жонкьер с маяком, «Три брата» и высокие крутые берега, которые видны на десятки верст по обе стороны, прозрачный туман на горах и дым от пожара
давали при блеске солнца и моря картину недурную.
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая
дама, с почти ребяческим, усталым и красивым личиком, в шумящем черном платье, с пестрым веером и
толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и руками, с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на
толстых губах; в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома, в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
По воскресеньям, после обедни, позволяли ему играть, то есть
давали ему
толстую книгу, таинственную книгу, сочинение некоего Максимовича-Амбодика, под заглавием: «Символы и эмблемы».
Сенатора прислали с целой ордой правоведцев; они все очищают только бумаги, и никакой решительно пользы не будет от этой дорогой экспедиции. Кончится тем, что сенатору, [Сенатор — И. Н.
Толстой.] которого я очень хорошо знаю с давних лет,
дадут ленту, да и баста. Впрочем, это обыкновенный ход вещей у нас. Пора перестать удивляться и желать только, чтобы, наконец, начали добрые, терпеливые люди думать: нет ли возможности как-нибудь иначе все устроить? Надобно надеяться, что настанет и эта пора.
Уважал он людей солидных,
толстых и пожилых, которые приходили в одиночку, по секрету, заглядывали опасливо из передней в залу, боясь встретиться со знакомыми, и очень скоро и торопливо уходили, щедро
давая на чай.
Вышли четыре остзейские немки. Все
толстые, полногрудые блондинки, напудренные, очень важные и почтительные. Разговор сначала не завязывался. Девушки сидели неподвижно, точно каменные изваяния, чтобы изо всех сил притвориться приличными
дамами. Даже шампанское, которое потребовал Рязанов, не улучшило настроения. Ровинская первая пришла на помощь обществу, обратившись к самой
толстой, самой белокурой, похожей на булку, немке. Она спросила вежливо по-немецки...
— Слава богу! Ведь мне это сто раз в голову приходило. Да я все как-то не смел вам сказать. Вот и теперь выговорю. А ведь это очень трудно тыговорить. Это, кажется, где-то у
Толстого хорошо выведено: двое
дали друг другу слово говорить ты, да и никак не могут и все избегают такие фразы, в которых местоимения. Ах, Наташа! Перечтем когда-нибудь «Детство и отрочество»; ведь как хорошо!
Следом за мальчиком выбежало еще шесть человек: две женщины в фартуках; старый
толстый лакей во фраке, без усов и без бороды, но с длинными седыми бакенбардами; сухопарая, рыжая, красноносая девица в синем клетчатом платье; молодая, болезненного вида, но очень красивая
дама в кружевном голубом капоте и, наконец,
толстый лысый господин в чесунчевой паре и в золотых очках.
— Э-э, постой-ка, любезный, — начальственным басом протянул
толстый господин в золотых очках. — Ты бы лучше не ломался, мой милый, вот что тебе скажу. Собаке твоей десять рублей красная цена, да еще вместе с тобой на придачу… Ты подумай, осел, сколько тебе
дают!
Раиса Павловна в бинокль пристально рассматривала
толстую, безобразную, небольшого роста
даму, которая сидела в дорожной коляске генерала.
Этому новому нашему сопутнику, оказавшемуся впоследствии чрезвычайно интересным человеком, по виду можно было
дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А. К.
Толстого.
На каждой колонне горят в пятилапых подсвечниках белые
толстые свечи: их огонь
дает всей зале теплый розово-желтоватый оттенок.
После отказа ее Аггей Никитич на первых порах подумал было адресовать свое приглашение к какой-либо из других
дам, но оказалось, что все это были или очень молодые девицы, нескладно одетые в розовые платьица, или
толстые, с красными лицами барыни, тяжело дышавшие от туго стянутых корсетов.
Следовавшая за ним большая и разукрашенная лодка предназначалась для почтенных лиц общества, а именно: для госпожи откупщицы, для Миропы Дмитриевны и еще для двух — трех
дам из
толстых; старый ополченец, почтмейстер и аптекарь тоже отнесены были к этому разряду.
— И пресмешной же тут был один хохол, братцы, — прибавил он вдруг, бросая Кобылина и обращаясь ко всем вообще. — Рассказывал, как его в суде порешили и как он с судом разговаривал, а сам заливается-плачет; дети, говорит, у него остались, жена. Сам матерой такой, седой,
толстый. «Я ему, говорит, бачу: ни! А вин, бисов сын, всё пишет, всё пишет. Ну, бачу соби, да щоб ты здох, а я б подывився! А вин всё пишет, всё пишет, да як писне!.. Тут и пропала моя голова!» Дай-ка, Вася, ниточку; гнилые каторжные.
Ее постоянно окружали офицеры дивизии, стоявшей в городе, по вечерам у нее играли на пианино и скрипке, на гитарах, танцевали и пели. Чаще других около нее вертелся на коротеньких ножках майор Олесов,
толстый, краснорожий, седой и сальный, точно машинист с парохода. Он хорошо играл на гитаре и вел себя, как покорный, преданный слуга
дамы.